Книга Последний отбор. Смотрины для строптивого принца  - Вера Чиркова

– Волшебный танец, ничего подобного прежде не видел, – первым захлопал в ладоши Альгерт. – Браво, Элгиния, вы потрясли меня до глубины души!

– Благодарю, ваше величество, – присела я в реверансе. – Мне хотелось выиграть это испытание.

– Но она использовала магию! – с недовольством поджала губы леди Оттавия.

– Каждый имеет право пользоваться теми способностями, которыми наделила его судьба, – холодно отрезал Стайн. – Хотя иногда мы закрываем глаза на уловки, какими вводят в заблуждение жениха и судей некоторые претендентки.

– Что вы имеете в виду? – опрометчиво бросилась в перепалку одна из фрейлин.

– Локоны из шерсти горных быков, ресницы из конских хвостов и прочие хитрости, – спокойно перечислила Калиана. – А если вам не нравится магия, снимите с себя купленные у леди Модены амулеты привлекательности.

– Но их все носят! – Обиженный возглас упрямой леди вызвал в толпе придворных ехидный смех.

– В этом испытании победила леди Элгиния, – властно прекратил все споры Райвенд. – Второе место принадлежит леди Аленсии. Хуже всех был танец леди Савиллы, и она нас покидает. Лорд Стайн, будьте добры, помогите отправить проигравшую претендентку домой.

– Как вам будет угодно, ваше высочество, – пряча скачущие в глазах искры веселья, согласился мой наставник.

– Но это неправильно! – громко возмутилась вдруг Савилла и вцепилась в ручки кресла, в котором сидела. – Не трогайте меня! Не хочу! Я должна победить… она мне обещала!

– У претендентки истерика, – еле заметно махнув в ее сторону, Калиана загородила собой заснувшую девушку от любопытных взглядов, – ей нужен опытный лекарь.

– Я помогу. – Учитель уже стоял рядом, открывая портал.

– Я сам! – кинулся к нему Эстен, легко подхватил Савиллу на руки и первым шагнул в темное марево пути.

Калиана ушла следом за ним, а жадные взгляды придворных скрестились на мне.

Момент был самый подходящий для объявления главной новости, но меня опередили.

Глава двадцать вторая

– Чего вы все молчите? – выкрикнул вдруг один из тех молодых повес, чьи имена я никогда даже запомнить не пыталась. – Не видите, как теперь обращаются…

Договорить он не успел. Стайн мгновенно бросил на него «безмолвие», а я, заметив знакомый жест учителя, стянула явно подкупленного горлопана тем самым щитом, каким недавно приловчилась ловить винтов.

– Ы! – Вытаращив глаза, буян пытался вынуть из кармана крепко прижатую руку, но я уже рассмотрела, как подозрительно оттопыривается в том месте ткань его камзола, и сжала щит еще туже. – Ы-ы!!!

По щегольским лайковым штанам придворного гуляки потекла какая-то бурая жижа, и по залу потянуло мерзким запашком гниющих фруктов.

– Фу, лорд Тонзби, – сморщился Стай. – А я гадал, откуда душок…

Мгновенно открыл портал, и я забросила туда продажного подлеца и ветерком отправила следом его вонь, не желая даже предполагать, где он окажется.

– Извините, леди Элгиния, – подмигнул мне учитель, пользуясь тем, что стоит к публике спиной, – этого невежу. Вы, кажется, собирались нам что-то сказать?

– Да. – Вот теперь, когда исчезли сомнения в том, кому предназначались оплаченные королевой гнилые сливы, мне вдруг стало предельно ясно, о чем нужно говорить. – Хочу сделать заявление. Я прошла все проверки и выиграла все устроенные для нас испытания, но дальше участвовать в смотринах не намерена. И покидая отбор по собственной воле, хочу спросить присутствующих здесь магистров цитадели – почему она до сих пор не запретила эту унизительную торговлю знатными девушками? Ведь всем известно, что большинство претенденток никогда не собирались замуж за выбранных им родней или правителями женихов! А некоторые девушки их даже ни разу не видели! О какой любви может идти речь? «Заботливые» родители попросту продают несчастных дочерей знатным и богатым женихам, как коз или котят! Хотя и женихи не всегда виновны, их зачастую женят на выбранных кем-то невестах обманом или принуждением. Так почему этот проклятый обычай так живуч? Кому, кроме цитадели, под силу его искоренить и проследить, чтобы никто не осмеливался распоряжаться чужой жизнью, продавать и покупать своим детям мужей и жен по собственному вкусу и ради личной выгоды и интересов?

– Ты права, Элгиния, – поднялся магистр Боуренс, – и мы об этом думаем. Но эти смотрины объявила королева, и его высочество согласился, поэтому прервать их не в наших силах. Однако я тебе обещаю, это будет последний отбор нашего мира.

– Я тоже желаю покинуть отбор, – шагнула вдруг ко мне Аленсия. – Мне и раньше казалось неправильным выслуживаться за награду, подобно цирковой собачке. Но после слов леди Элгинии я осознала, что не желаю завоевывать внимание жениха таким унизительным способом. Леди Элгиния, надеюсь, ваше приглашение еще в силе?

– Разумеется, – уверенно кивнув, я взяла ее под руку. – Лорд Гесорт, отправите нас домой?

– Конечно, – двинулся к нам учитель, а я окинула прощальным взглядом публику, жадно ловившую каждое слово.

Сегодня у них будет о чем поболтать за ужином и вечерним чаепитием.

Случайно рассмотрев шестерку оставшихся невест, прятавших за кротко опущенными ресницами торжествующие взоры, невольно усмехнулась, припомнив намерение напарника. У меня пока не было возможности изучить его мимику, и еще не всегда я могла точно определить, какие именно чувства выражает та или иная гримаса. Зато хорошо знала характер командира и его неукоснительное правило всегда выполнять все данные обещания.

– И даже доставлю до места и сдам под опеку уважаемой леди Манефии, – заявил Стайн, открывая портал.

Последнее, что мне удалось увидеть, прежде чем нас поглотил мрак перехода, были резко замершие фигуры компаньонок Аленсии, торопливо пробиравшихся сквозь толпу в нашу сторону.

– Ну наконец-то! – облегченным возгласом бабушки встретила меня родная столовая, где Манефа специально держала распахнутыми двери на балкон. – А я уж волноваться начала, за окнами темнеет, а от вас никаких вестей. Зато вижу теперь с гостями. Кто чего желает? Умыться, переодеться, чаю, ужин?

– Спасибо, бабушка, – нагло присвоив старушку, улыбнулся ей Стайн. – Сначала похвалю ученицу за смелость. Не каждый маг решится принародно отругать родную цитадель.

– Никогда не поверю, – вмиг ощетинилась Манефа, – будто Гинни зря напала на верховных магистров. А если за дело, то они ей еще и благодарны должны быть. Значит, настолько девочке обида в душу запала, раз она не выдержала. А этого в вашем заведении быть не должно – говорила мне племянница, что в цитадели заботятся о каждом.

– И правильно говорила, – посерьезнел Стай, жестом указывая Ленси на стул. – Не стесняйтесь, Аленсия. Но леди Рассина, скорее всего, пояснила, что цитадель – не сторож и не нянька и никому не мешает жить так, как нравится. А Гинни могла бы не упрекать собратьев при всех, но, как я понимаю, в тот момент ее вела злость на проскользнувшего сквозь наши сети королевского прикормыша.